В Украине первая неделя февраля ознаменовалась обострением боев на Донбассе. По данным ОБСЕ, количество нарушений выросло в десятки раз. А официальные лица в Киеве внезапно отбросили примиренческую риторику и повели разговоры о срыве перемирия.
Так, советник главы Офиса президента Алексей Арестович спрогнозировал очередное обострение в ООС к началу лета. А глава украинской делегации в Трехсторонней контактной группе Леонид Кравчук заявил, что нужно давать жесткий ответ на фронте. Что, кстати, резко противоречило подписанному в июле соглашению, где есть пункт не отвечать на провокационные обстрелы.
То есть наметился некий тренд уже не только на реальное, но и на политически-публичное обострение конфликта. И, вместо того чтобы, как раньше, ретушировать проблему заявлениями о "беспрецедентном перемирии", на Банковой начали нагнетать разговоры о войне.
"Страна" вчера уже анализировала, зачем это делается.
По одной из версий, проходит "показательный концерт" перед США, которые после избрания Байдена прохладно относятся к Зеленскому и опутывают его сетью разнообразных внутриполитических условий. Не всегда комфортных для украинской власти (например, передать контроль над судебной системой).
Понятно, что "перед лицом агрессии" на фронте эти материи должны отойти на второй план. И Запад в очередной раз позволит украинской власти отложить решение ряда щекотливых вопросов на фоне усиления войны. Такие расчеты могут иметь место на Банковой (тем более что подобная тактика успешно применялась и при Порошенко).
Если эта теория верна, то вряд ли нынешнее обострение перейдет к войне образца 2014 года. России она не нужна из-за рисков усиления санкций и срыва достройки "Северного потока - 2". Украине же такой сценарий может стоить новых территориальных потерь (а Зеленскому – президентского кресла).
Тем более, что сами украинские бойцы к серьезному наступлению на фронте относятся скептически.
"Страна" поговорила с офицерами и солдатами ВСУ, которые служат на передовой. И выяснила, что они думают о перспективах очередного витка войны на Донбассе.
Капитан Владимир К.: "Открою маленькую военную "тайну". Пока бойцы сидят в окопах, все готовы идти в наступление, все без исключения храбры и готовы рвать сепаров на клочки. Но, как показывает опыт прежних лет войны, в наступлении потери увеличиваются в разы. Патриотизм и желание сражаться улетучиваются сразу после начала атаки. Храбрецы сразу куда-то пропадают, как только на их глазах гибнут их товарищи. По настоящему мотивированных солдат сейчас на передке осталось немного. А вот "заробитчан" – контрачей, пришедших за зарплатами, более чем достаточно. Наступление возможно лишь тогда, когда в войска вернутся добровольцы 2014–15 годов. Но как их вернуть в окопы? Пока они воевали, в тылу их предавали политики. Армии не было в 14 году, нет ее и сейчас".
Майор Евгений Д.: "Диванным воинам и политикам хочется повоевать. Но не своими руками. Но "эксперты" просто не подозревают, что воевать на Донбассе сейчас реально некому. В войсках недобор по личному составу достигает 30-40 процентов. Вот простая арифметика. Допустим, по штату в подразделении должно быть 550 человек. Но на самом деле в строю не больше 350-400 человек. Не очень рвутся гражданские служить по контракту. Из этих 400 человек десятка три – солдаты срочной службы. В ООС срочники службу не несут. Уже минус. Затем, еще два-три десятка солдат в самовольном оставлении части. То есть в бегах. Человек 40 болеют. Еще минус. Как только подразделение выдвигается в ООС, процент больных сразу увеличивается вдвое. Часть заболевших симулянты, часть на самом деле хворают – простуда, пищевые инфекции, травматизм. Снова минус. Поэтому на передовую выдвигается в лучшем случае половина из 550, которые должны быть по расписанию. Но и в ООС 30 процентов из них несут службу в штабах и вспомогательных службах, во второй линии. В итоге на передке несут боевое дежурство лишь треть бойцов из полутысячи, которые должны быть. Какая война, если на позициях нет людей?".
Подполковник Станислав К.: "Молодежь, особенно младшие офицеры после военных вузов, настроена патриотично, воевать готова. Но это лирика. В войсках бардак, воевать некому. Проблема в том, что опытных бойцов осталось мало, тех, которые воюют с 14 года. Даже старших офицеров осталось мало с реальным боевым опытом. Уровень подготовки рядового личного состава ниже плинтуса – многие из них даже автомат не смогут разобрать–собрать. Не говоря о знании боевой техники. Воевать контрачи, мягко говоря, не рвутся. Да и срочников в армии ничему не учат. Вместо реальной боевой подготовки подметают территорию".
Старший солдат К.: "А пусть Зе покажет пример! Как поднимать бойцов в наступление. Я готов воевать в том случае, когда президент и все нардепы запишутся добровольцами и возьмут в руки оружие. Очень хочу увидеть, как какой-нибудь толстый депутат со мной в атаку пойдет".
Младший сержант Юрий Щ.: "Эта война превратилась в какой-то б…ский цирк… О войне в тылу вспоминают для отвода глаз. Когда очередной политик пытается провернуть какое-то выгодное дельце и украсть очередной миллиард. Тем временем нам выплаты боевых надбавок зажимают. Разговоры о наступлениях начинаются, когда кто-то из политиков хочет себе рейтинг повысить, мол, вот он какой патриот".
